Юрий Погорелый, исполнительный директор Интерфакс: «От IT-специалистов мы требуем то же самое, что и от журналистов – хотеть и уметь создавать продукты с добавленной стоимостью»
Юрий Погорелый - исполнительный директор службы финансово-экономической информации группы «Интерфакс». Курирует подразделения, специализирующиеся на выпуске экономических новостей, а также проекты «Интерфакса» в сфере ТЭК и интернет-проект interfax.ru. Порталу Юрий рассказал о работе в информационном агентстве сегодня, о своей карьере и перспективных Digital-продуктах.
Юрий, аудитория нашего портала – профессиональные люди, уже работающие, или начинающие работать в медиабизнесе. Истории успешной профессиональной карьеры представляют для них личный интерес. Расскажите, пожалуйста, Вашу историю. О чем Вы мечтали, когда учились, и какие обстоятельства привели Вас к работе в «Интерфаксе», какое образование и предыдущий опыт сыграли решающую роль в успехе Ваших сегодняшних проектов?
С журналистикой у меня получилось своеобразно. Совершенно случайно, прогуливая школу, я посмотрел фильм о журналистах «Сальвадор», и понял, что журналистика – это для меня. Мне тогда было 12 лет. Я спросил маму, куда я могу пойти работать журналистом, и она ответила, что есть газета для детей «Пионерская правда». Моя первая заметка вышла в этой газете 25 лет назад. Я ничего в жизни так не хотел, как стать журналистом. Вопрос, куда поступать после школы, вообще не стоял – только журфак МГУ. В 1993 году самым «крутым» на журфаке считалось международное отделение, и я пошёл туда. К сожалению, в середине 90-х международной журналистики просто не стало. Ротация журналистов-международников прекратилась, поставщики вакансий вроде ИТАР-ТАСС находились в плачевном состоянии и, самое главное, людям в 1994-95 годах было все равно, что происходит в других странах, потому что все заботились только о своём выживании. Ужасно было осознавать, что твоей профессии просто нет. Но, на мое счастье, у нас на журфаке курс по новостной журналистике вёл Игорь Меркулов из «Интерфакса». Он рассказывал, как работают информационные агентства, и меня это увлекло. Вскоре этот человек стал моим начальником.
До прихода в «Интерфакс» я, как и все влюблённые в журналистику студенты, попробовал поработать во всех типах СМИ. Работал на радио и на телевидении, писал для газет и журналов… Но только в «Интерфаксе» я почувствовал абсолютно завораживающую вещь, журналисты меня поймут. Я говорю о том ощущении, когда между тобой, твоей мыслью, представлением о том, что ты хотел опубликовать, и тем, что у тебя в итоге получилось, находится минимальное количество препятствий. На телевидении между тобой и выходом сюжета стоят продюсер, режиссер, оператор, монтажёр. Пока ты выпустишь сюжет, пройдет вечность. В газете редактор режет твой текст, чтобы уложить в жёсткий формат и поместить на полосу. А в информационном агентстве между тем моментом, когда ты написал о чем-то и тем, когда это увидели твои читатели, проходят секунды. Это потрясающее чувство абсолютной творческой и профессиональной реализации.
Мне очень повезло - я стал заниматься экономическими новостями. В стране приватизировалась нефтяная отрасль, покупались заводы, создавались целые отрасли. И в этом новом мире, который менялся каждый день, не было опытных журналистов – всем на тот момент было по 20 лет, как мне. Мы учились экономической журналистике по ходу дела, друг у друга. Я писал про металлургию, поэтому читал учебник по общей металлургии в редакции В.Г. Воскобойникова, ходил в Политехнический музей, чтобы это все увидеть вживую, водил туда на импровизированные экскурсии своих коллег. Мы зубрили закон об акционерных обществах, разговаривали с участниками рынка о том, как и на чём в их отрасли делаются деньги. Тогда люди были более открытые, было намного проще дойти до генерального директора завода, он тебе лично и с удовольствием всё рассказывал. Тогда пиарщиков не существовало вообще.
Когда я начинал работать в «Интерфаксе», моим главным информационным продуктом был еженедельный бюллетень на английском языке, который читали за границей. Уже через 2-3 года мои главные клиенты были здесь, в России. У «Интерфакса» появился большой кластер корпоративных клиентов – компаний, инвестбанков, аналитиков, которым важно знать, что происходит в стране. Я упорно работал, меня повысили, сделали сначала заместителем директора отдела экономической информации, потом его директором, потом исполнительным директором службы финансово-экономической информации. И вот так и прошли 18 лет в «Интерфаксе».
Рынок труда в медиа кардинально меняется в связи с IT-технологиями. В «Интерфаксе» работает около 1500 человек. Сегодня на сайте агентства размещена одна вакансия выпускающего редактора новостей и 7 IT-вакансий. Как дальше будет меняться в структуре новостных агентств это соотношение?
Да, это соотношение один к семи объективно отражает состояние нашего бизнеса: сейчас в «Интерфаксе» специалистов по IT работает больше, чем репортеров, и их количество будет только увеличиваться. Почему? Первую причину я уже упоминал – это история сдвига в бизнес-информацию, когда в России информация стала более важной, чем за рубежом, мы нашли новый рынок, и этот рынок нужно было оперативно обслуживать. Второй этап связан с открытием огромного объема информации, когда государство заставило компании раскрывать данные о себе. Это навсегда изменило как сам рынок, так и экономическую журналистику. «Интерфакс» стал одним из активнейших участников создания системы раскрытия информации на рынке ценных бумаг. Мы начали создавать информационные системы, которые выдавали не просто сырые факты, а осмысленный результат. Первой базой данных от «Интерфакса» была система СПАРК, которая объединила данные обо всех российских юридических лицах. Затем мы сделали СКАН, систему анализа медиапространства, работающую на данных из открытых и закрытых медиаисточников. То есть «Интерфакс» начал предоставлять не просто информационные услуги для бизнеса, а IT-сервисы.
Если говорить об изменении соотношения журналистов и айтишников в «Интерфаксе», то, я думаю, количество журналистов у нас расти не будет. Их работа в значительной степени автоматизировалась. Например, у нас есть роботы, которые следят за изменениями котировок на фондовом рынке и сами пишут эти новости или системы, которые следят за обновлением тысяч сайтов. Но к качеству работы журналистов мы будем подходить с абсолютно новыми мерками.
Какие новые квалификации будут востребованы в информагентствах? Как меняется профессия журналиста? Чего ожидаете от IT-специалистов?
Все наши экономические журналисты специализируются в определенной области – транспорт, недвижимость, газ и т.д. Не так давно была популярна теория конвергенции в СМИ: будто бы универсальные журналисты будут писать тексты на различную тематику, сами готовить видеоматериалы и размещать это на сайте, и эта теория не оправдала себя. Нам в «Интерфаксе» нужны люди, которые могут выдать клиенту какое-то новое знание, а не сухой факт. Эта работа сравнима с работой аналитика, ведь обязательное раскрытие информации о компании сняло с журналиста необходимость звонить и выяснять просто цифры, теперь нужно рассказывать историю. Журналист – человек, который может рассказать историю так, чтобы вам было интересно, чтобы вы получили от неё удовольствие. Это человеческое удовольствие от новой информации бывает даже у аналитиков фондового рынка, когда они читают новость и видят реальность с новой стороны.
Таких журналистов мы ищем на журфаке МГУ. Мы никого не зовем особенно: если человек хочет работать в «Интерфакс», он придет на практику сам. И если после этого он не может уйти, значит, это наш человек. У нас есть система «джедай-падаван», когда к опытному корреспонденту прикрепляется начинающий, и вот этот «джедай» учит всему: как работать с информацией, как писать новости, как устроена организация. «Интерфакс» создан журналистами и, мне кажется, у нас каждый член правления может написать новость.
От IT-специалистов мы требуем то же самое, что и от журналистов. По большому счету – хотеть и уметь создавать продукты с добавленной стоимостью.
В структуре «Интерфакса» действует центр программных разработок – наше IT-подразделение, работа которого сфокусирована вокруг наших основных продуктов: СПАРКа, СКАНа, СПАРК-маркетинга, проекта «Астра» о трансфертном ценообразовании, проекта ЭФИР – нашего фондового терминала, и проекта IFX – терминала по доставке оперативных новостей.
Каждой командой управляет руководитель проекта, который одновременно подчиняется и начальнику центра программных разработок, и владельцу продукта. Мы сделали такую систему, чтобы руководитель проекта хорошо понимал, что хотят от продукта клиенты, и какие у него бизнес-задачи, при этом решая вопросы текущей деятельности с непосредственным руководителем, который хорошо понимает в IT-производстве.
И наши инженеры, и журналисты и руководители делают одно дело – помогают бизнесу лучше видеть перспективы.
Занимательно, что когда мы сильно расширяли наши IT-подразделения, то впервые осознали лимиты нашего бренда. Если журналистам не нужно объяснять, что означает работа в «Интерфаксе», то вот инженерам этот бренд ни о чем не говорит. Но мы работаем над этим, мы хотим объяснить, что задачи, которые решаются здесь – не менее масштабные и интересные, чем, скажем, в Яндексе. Только это задачи B2B.
Новости и сервис СКАН – продукт «Интерфакса» для медиа и пиарщиков. ЭФИР, СПАРК – продукты для бизнесов (инвестиционные банки, фондовый рынок, связь, нефть и прочее). При этом «Интерфакс» остаётся информационным агентством и отчасти СМИ. Как это работает?
Само по себе информационное агентство не имеет конечного потребителя. Это поставщик сырья для других СМИ, без агентств трудно собирать первичный контент. У нас в «Интерфаксе» большие затраты на создание контента, потому что у нас работает много людей, и после отмены льгот ЕСН для медиа приходится пять раз подумать, прежде чем кого-то нанимать. Нам нужно иметь некий пул клиентов, который окупал бы нашу работу над контентом и способами его предоставления. Текущий кризис отразился на нашей работе - у нас замедлился рост количества подписчиков из СМИ, ведь новых СМИ в России не открывается, а существующие просят скидки. Но хорошие медиа с сильным брендом, редакциями и рекламными службами отлично понимают, сколько денег мы для них экономим на сборе первичной информации. У нас на сайте в сутки выходит около 150 сообщений, а на закрытой ленте «Интерфакса» – более 2,5 тысяч в сутки. То есть, с точки зрения контента, мы настоящая продакшн-компания.
Для конечной аудитории у нас есть сайт Interfax.ru. В 2008 году это была просто визитная карточка компании, а теперь это цитируемый новостной ресурс, которым занимается талантливая команда. Года через три после запуска сайта наша суточная аудитория стала такой же, какой сначала была месячная. Сейчас в месяц наш сайт посещают около 8 миллионов человек.
«Интерфакс» – это единственная в России крупная информационная служба, принадлежащая своим основателям. Вы второй такой не назовете. И сайт Interfax.ru я вижу как некую нашу дань обществу. Мы даем людям возможность увидеть мир нашими глазами. В своё время мы опубликовали собственный журналистский стандарт, который лежит у наших сотрудников на рабочем столе – «Технологию новостей от Интерфакса. Style Guide». Это их единственная инструкция - как нужно работать, и, кстати, эту книгу даже можно купить как учебное пособие для журналистов. Других инструкций и распоряжений, как и о чём писать, у наших журналистов нет.
Где Вы сами читаете/смотрите/слушаете новости, кроме «Интерфакса»?
Я очень люблю приложение Yahoo News, оно дает мне пять самых главных мировых новостей в день, а больше и не надо. Ещё я читаю несколько отличных рассылок: рассылку американского центра Pew Research с классным набором инсайтов про будущее медиа, материалы Newsonomics и Outsell.
Какие книги и фильмы, по Вашему мнению, лучше других раскрывают суть медиабизнеса и новостной журналистики?
Фильм «Сальвадор» Оливера Стоуна. Очень рекомендую его всем, кто хочет заниматься журналистикой, или хочет кому-то объяснить, чем он как журналист занимается. Это картина про расцвет новостной журналистики, такая романтическая история с трагическими поворотами. Про агентства можете почитать книги Oliver Boyd-Barret, он давно и подробно исследует этот рынок. Вот про нас, кстати, тоже написал книгу - «Breaking into global news».
Традиционный вопрос: советы по успешной карьере от Юрия Погорелого
В карьере в целом для меня лично самое главное – это коммуникации. Люди не умеют слышать и говорить. А для развития карьеры это одна из самых важных вещей – научиться слышать, что именно тебе говорят руководители, и чего они от тебя действительно хотят, и рассказать им, что делаешь ты, и что у тебя получится на самом деле. Раньше мне казалось, что когда мне человек говорит «сделай вот это», он реально это и имеет в виду, а на самом деле, он говорит мне «сделай так, чтобы я никогда больше про это не слышал». Эту коммуникационную штуку первое время я недооценивал. Я считал, что если я что-то уже придумал, то зачем мне всем это рассказывать, я сначала сделаю, а потом все скажут «вау!». Но руководители никогда не скажут «вау!», они удивятся.
Источник: РаботавРоссии.РФ - работа за большие деньги
Поэтому я использую прием, заимствованный у UX-дизайнеров. Перед запланированными встречами я рисую свои объекты коммуникации в виде человечков, наделяю их характером и мысленно пытаюсь их убедить.
Про журналистику у меня один совет. Журналистика – это абсолютное ремесло, это сервис, а не наука или искусство. А человек ремесла – это тот человек, которого любят за детали, за то, как качественно он сделал каждую букву в своем тексте. Главное в журналистике – это чувство того, что ты что-то недоделал, что всегда можно сделать лучше, а не того, что ты потрясающий. И это не сервис для тех, у кого есть деньги. Нет, это сервис для читателей. Если ты приходишь работать в журналистику, ты должен спросить, кто читатели. И для именно них ты делаешь свою работу, а не для своего главного редактора, владельца компании или ещё кого-то.